Ближний круг - Александр Афанасьев

семидесяти, обычного телосложения. Ничем не примечательный, способный раствориться в толпе в любом городе мира.

– Господин Фуонг… – шагнул навстречу посол – рад, что вы приняли наше предложение – это господин Авратакис из центрального офиса.

Полковник пожал руку и Авратакису. Рука у него была теплой и сильной, сила чувствовалась и рукопожатии – рука как каменная. Видимо, занимался боевыми искусствами.

– Доброго всем дня – английский был почти идеален – сюда?

– Да, сэр, сюда.

Ни говоря ни слова – полковник пошел к самолету. Авратакис направился за ним.

– Удачи – крикнул вслед посол. Он был специалистом старой школы и давно хотел прочитать в газетах, как пристукнули какую-нибудь важную шишку у русских. Давно пора это сделать.

В самолете – полковник сел на место рядом с выходом, положил рядом свою тощую сумку, похожую на старый вещмешок.

– Выпивки? Или вы хотите поесть? – спросил Авратакис, усаживаясь напротив.

– Нет. Давайте о деле.

– Как хотите.

Авратакис достал из своей походной сумки конверт, передал его полковнику. Тот открыл, погрузился в чтение.

– Интересно… – сказал он, когда самолет уже шел на взлет – а как же директива Форда?

– Русские в Пешаваре, не моргнув глазом, в секунду убили сотню тысяч человек. Мы не можем боксировать с привязанной рукой.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Вы же видели помилование президента. И письмо.

– Это для меня. Как насчет вас?

Авратакис улыбнулся

– Обо мне не беспокойтесь, сэр. Я делаю то, что нужно и мне насрать на директивы. От меня так воняет – что никакое дерьмо ко мне уже не пристанет.

– Дело не в этом. Помилование больше нужно вам, чем мне. Тем более – я не гражданин вашей страны.

– Директивы Форда больше не существует – сказал помощник директора ЦРУ

– Вот как?

– Да. Вы же знаете, кто возглавляет теперь наше государство. Директор Буш, вступая в должность – издал секретную директиву о расширении прав ЦРУ в области национальной безопасности. Теперь – ради ее обеспечения мы имеем право убивать кого угодно, вступать в сговоры с целью убийства, не документировать операции, поставлять спецоборудование тем, кто играет на нашей стороне и все такое прочее. Русские снялись с тормозов – и мы сделали то же самое. Хоть и поздно, черт побери.

– Возможно, что поздно. А возможно и нет. Я смотрел новости. Ваша работа?

– Да.

– Это плохо…

– Почему же?

– Потому что его служба безопасности теперь предупреждена.

– Наши люди сумели уйти. Мы знаем по меньшей мере о десяти попытках покушения на него – и кто знает, сколько их было в действительности. Его все ненавидят – и его смерть не вызовет ни у кого удивления. Он сам выбрал свой путь.

Полковник Фуонг извлек из конверта фотографию и посмотрел на нее.

– Саддам Хусейн – подтвердил Авратакис – начиная с этой минуты для всей американской разведки это цель номер один…

США, штат Виргиния. Вечер, 19 июня 1988 года

Виргиния, зеленый штат – был одним из старых штатов. Штатов, с которых начиналась американская история. По странному стечению обстоятельств в этом штате – никто об этом не знал, но это было – было больше гнезд ЦРУ, чем в любом другом. Хотя – почему по странному? ЦРУ – основывалось выходцами из богатых семей, которые шли бороться с коммунизмом. Это были отпрыски американской аристократии….официально ее никогда не существовало, но она была. Во Вторую мировую – они регистрировали свои яхты как вспомогательные суда ВМФ, получали офицерские звания и начинали патрулировать побережье. После войны – они пошли бороться с коммунизмом, который теперь получил ядерное оружие и шел в наступление. В свое время… это было лет двадцать… тридцать до того, как было организовано ЦРУ – Америка была фантастически богатой страной. Бароны – стальные, железнодорожные, автомобильные, те кто погрел руки на безумной, истребительной войне в Европе – все они строили громадные особняки из мрамора и камня… были случаи, когда в обнищавшей, залитой кровью Европе у старинных дворянских родов покупались фамильные замки, разбирались, перевозились на территорию США и здесь собирались заново, уже посреди лугов Виргинии, Мэриленда. Потом… потом Америка стала обычной страной, и тайные коммунистические ублюдки, пробравшиеся в правительство, подняли налоги, в том числе и налоги на недвижимость, и содержать эти замки – стало не под силу хотя бы из-за налогов. Тогда – бывшие богатеи (а многие из них к этому времени были отнюдь не богатеями) нашли способ вывернуться и стали передавать свои замки всякого рода благотворительным ассоциациям, а то и просто государству. Так, бывшее поместье Морганов стало тренировочной базой армии США[84], а еще несколько домов, в том числе и этот, принадлежавший некогда богатому биржевому дельцу – попали в руки ЦРУ. Они использовались в самых разных целях, в основном – для работы с советскими перебежчиками. Перебежчики, попадая в атмосферу «ревущих двадцатых», мрамора и арт-деко – сравнивали это все со своей жизнью в стране развитого социализма – и приходили к совсем неутешительным выводам. Хотя для того, чтобы прозреть – стоило всего лишь немного отойти от натоптанных туристических маршрутов…

Гас Авратакис получил ключи от дома – все равно он пустовал, с перебежчиками в последнее время было что-то худо – и привез полковника Фуонга в этот дом. Его отличительной особенностью было стрельбище – самое настоящее, на пятьсот ярдов, в то время, когда строили – земля была потрясающе дешева. В доме – оказалась и неплохая коллекция винтовок, в основном это были Винчестеры, старые «пре-64[85]», винтовки тех самых, старых времен – стволы шведской стали и вместо оптики – высококачественные диоптрические прицелы, какие сейчас применяются только на олимпийских соревнованиях. На следующий день после того, как прибыл полковник Фуонг – приехал Тим Дайни Второй, вместе со своими сослуживцами и несколькими ящиками пива и они круто погуляли, нарушив все нормы безопасности, какие только можно было нарушить. Но у всех – было какое-то весело-фаталистическое настроение, и радостные крики – раздавались в холмах почти всю ночь.

На следующий день – Гас Авратакис отбыл в Вашингтон, дабы встретиться с некоторыми людьми, которые работали с Ираком и имели о нем информацию, что называется – из первых рук. Это был не первый эшелон. не гранды бизнеса. Гранды бизнеса, такие как Бектал – работали с Саудовской Аравией и ОАЭ, для того, чтобы с ними работать – нужна была политическая поддержка на самом верху. А те кто поменьше – работали с Ираком – уже на свой страх и риск. Риск был в том, что если контакты с саудами поддерживались на уровне Госдепа и сауды просто не могли не заплатить – то с Саддамом открытых контактов не было, равно как и поддержки, если самолюбивый диктатор вдруг решил бы не заплатить по счетам. Был еще один нюанс – тот. кто работал с Ираком на контракты в Саудовской Аравии рассчитывать не мог. Однако, в Саудовской Аравии – основные вложения в инфраструктуру уже были сделаны, и наиболее дальновидные – смотрели на нефтяной Ирак. Несмотря на явную склонность страны к коммунизму…

Встреча – состоялась в одном из гольф-клубов Вашингтона. Анакостия гольф-клаб, у самой реки. И хотя это было далеко не самое лучшее гольф-поле из всех, какие можно себе представить – для игры здесь всегда стояла очередь и в клуб принимали далеко не всех. Потому что это было самое близкое поле для гольфа от Белого дома.

Авратакис перекусывал в ресторане при гольф-клубе, названном, как и большинство подобных заведений «семнадцатая лунка» – когда к нему подсел мужчина. Он был одет в костюм для гольфа, с перчаткой на руке и каскеткой, глаза у него были спокойные и внимательные. Авратакис его не знал – он даже подумал, что к нему подсел русский. У русских – были к нему претензии.

– Какого черта? – в упор спросил Авратакис – здесь занято

Если к тебе подсаживался вербовщик – самый лучший способ проверить это, так это послать его в грубой форме. Вербовщик останется сидеть – он не обидится, даже если как следует дать ему в морду…

– Легче. Кое-кто просил меня переговорить с вами. Но если вас не интересует…

– Стоп. Кто именно?

– Один парень. Из дома, где нет углов.

Пентагон!

– Его звание?

– Подполковник. Недавно присвоили…

Авратакис вытер салфеткой рот

– Прошу прощения. Принял вас за кое-кого другого.

– Бывает –